Когда пропадает ребенок

Часто, читая объявления по поводу пропащих детей, сталкиваюсь с комментаторами, которые пишут что-то из серии сами виноваты и чужую беду рукой разведу. Оно и понятно — мало кто испытал такую трагедию на себе (и не дай Бог, конечно).

А потом, когда все закончилось, семьи, из которых пропадали дети, исчезают из поля зрения интернет-сообщества.

Мы долго совещались с сестрой, прежде чем все-таки решили написать наш опыт изнутри ситуации. Я думаю, этот пост будет полезен как мамам подростков, и тем более приемным, так и самим детям — чтобы они знали, что происходит с их близкими, когда ведутся поиски.

Речь пойдет о моей сводной сестре, имя ее я изменила, но все события и хронология верны. Прошу прощения за сумбурность повествования, тема для нашей семьи до сих пор несколько болезненная.

Итак, предыстория… Или то, что обычно не звучит в объявлениях, не объясняется родственниками, — потому что по факту мало кого касается, да и при поисках ребенка меньше всего хочется рассуждать на тему а откуда ноги растут.

Родилась Аня в маленькой деревне у малолетней мамаши, уже хорошо выпивающей. Отца в бумагах нет нигде.

Когда дeвoчку в полтора года забрали органы опеки, у нее диагностировали дистрофию, рахит и много чего еще. Те голодные дни до сих пор аукаются и ее психике, и ее организму.

Но семью, которая ее удочерила (отчим и его первая жена), это не остановило — они очень хотели ребенка и были готовы дать все, что в их скромных силах. Но happy family не сложилась — врачи диагностировали у приемной мамы paк.

Оказалось, она уже болела на момент усыновления.

Болезнь протекала тяжело, и когда Ане было 8 лет, ее приемная мать умерла. Несмотря на это, отчим старался вытянуть ребенка — она ходила и в бассейн, и в музыкальную школу, и в школьные кружки.

Но все равно потихоньку отставала от сверстников. Когда отчим познакомился с моей мамой, Ане было почти десять.

Каждое лето дeвoчка отдыхала в Калининграде у родственников своей приемной мамы как раз тем летом и мама моя приехала туда же на отдых к своей родне.

Учитывая, что родители наши начали строить отношения, отчим обменялся телефонами между родней — чтобы как-нибудь мама с Аней погуляла и познакомилась бы в нейтральной обстановке. Но тут звонок от родни Ани — дeвoчка заперлась в комнате, ни с кем не разговаривает, отказывается от еды уже второй день.

Мама — туда. Оказалось, добрые кузены рассказали ребенку, что она тут никто, а вообще — приемыш и детдомовка… Остаток лета ребенок прожил у нас… Конец предыстории…

Первый раз Аня ушла из дома после ссоры с мамой. Простая бытовая ссора: обещала помыть посуду и не помыла или что-то в этом роде.

Мама никогда не разделяла своих детей и Аню, и обязанности по дому возлагались на всех. Аня хлопнула дверью и убежала.

Нашли ее сами родители ближе к ночи в соседнем подъезде. Обратились к психологу, вердикт — задержка психоэмоционального развития, она манипулятор, и вообще — готовьтесь, будет уходить часто, лучше откажитесь от ребенка. Такой совет заставил нас усомниться в профессионализме специалиста (дело было в маленьком военном городке в Заполярье).

Аню перевели в класс коррекции.

Второй раз. Ей было 13, и она пошла искать своих настоящих родственников.

Привезла ее полиция на второй день — поймали на трассе, искать родню она пошла пешком, ночевала в заброшенном разваленном доме. В школе ее попытались спихнуть в интернат для умственно отсталых (местная психолог вместе с классной дамой даже приехали на медкомиссию вместе с ней, только психотерапевт из поликлиники их выгнала, сказав, что без ведома родителей это подсудное дело, и позвонила маме).

Началась травля ребенка в школе, и мама добилась ее перевода в вечёрку.

Аня учится в вечёрке, ей 15, она радует маму и папу — старается учиться, помогает по дому и в ларьке, нет ссор и скандалов. Дeвoчка домашняя, без вредных привычек… Помогая маме в ларьке, Аня пошла выносить мусор и не вернулась… конец октября — Крайний Север.

До вечера родители не волновались: мама была уверена, что Аня просто сразу пошла домой, а отчим, придя со службы, подумал, что она осталась у мамы в ларьке (такое бывало и раньше) мобильник Аня забыла дома… Но вечером Аня не появилась. Небольшая ремарка — за день до этого в Мурманске пeдoфил изнacилoвал 10-летнюю дeвoчку… Аню искали неделю…

Полиция работала изо всех сил, хотя иногда их выводы и методы вызывали у меня шок. Среди наездов на родителей был, например, такой — ребенка надо фотографировать каждый месяц, а Анины фото трехмecячной давности есть только у меня (замужней дeвицы, живущей через улицу).

И кому какое дело, что у родителей фотоаппарата нет, а у меня есть.

Первым подозреваемым стал мой брат: А что — кобелю 20 лет, а тут 15-летняя неродная сестра. Но промашка: брат учится и живет в другом городе.

Осторожно начали проверять моего мужа. Вдруг, мол, сестра пришла, а меня не было дома и так далее.

Опять промашка.

После того как на третий день поисков мама снова вышла работать в ларек, появилась новая версия — ее убили мои родители, она же явно им мешала. Ночью их будили с понятыми, спецаппаратом проверяли квартиру на наличие крови, опрашивали покупателей.

Кстати, тут еще ремарка для всяких доброжелателей. Все почему-то считают что при пропаже ребенка родители должны срочно уволиться и круглыми сутками не спать и не есть, а искать. Совсем забывая про то, что ребенок вернувшийся (а все надеются на лучшее) должен что-то есть.

А еще, не дай Бог, но может понадобиться медицинская помощь, которая тоже требует денег. И сами эти деньги к нашедшемуся не прилагаются.

Да это цинично, но это правда жизни.

На четвертый день подняли воинские части для прочесывания сопок. Постоянные допросы всех и вся.

Про саму Аню (можете это, кстати, показать своим детям) узнали всё, подняли детализацию всех телефонных разговоров и SMS, владельцы всех номеров телефонов из детализации были приглашены и допрошены. Узнали даже, что она пару недель назад начала встречаться с мальчиком постарше, но быстро разошлись — мальчик хотел ceкcа, а сестра была еще дeвoчкой и его послала.

А сколько слухов и сплетен крутилось вокруг: про саму Аню от людей, которые даже ее не видели (Да что там: 15 лет — натpaxaется, протрезвеет и вернется), про родителей (Забили до cмepти из-за квартиры).

Огромное спасибо хочется сказать волонтерам и ребятам с местного форума, которые забирали после работы меня с мужем и прочесывали стройки, развалы. Которые вывешивали тревожные адреса, сами проверяли чердаки и подвалы своих домов…

На седьмой день мне позвонили из полиции (родители были на работе, и им добираться до дома дольше) — мол, проверьте адрес родителей, соседи говорят, у вас дверь хлопнула. У подъезда меня ждал жигуленок с двумя крепышами на всякий случай. Дома сидела Аня. целая, здоровая, только вместо блондинки — брюнетка…

Что оказалось: по пути к мусорке Аня встретила свою бывшую одноклассницу, которая ее травила в школе. Та начала ей втирать, что такая вот детдомовка никому не нужна… А в качестве контрольного выстрела — что она переходит в вечёрку (то есть, опять в класс к Ане) и если там еще не знают, то она с радостью сообщит всем, что они учатся с бoмжихой… Аню переклинило, и она пошла куда глаза глядят — лишь бы подальше.

За городом на заброшенной железнодорожной станции её встретила семья копателей (маргиналов, которые живут тем, что собирают металл по свалкам) — отец, мать и 9-летний сын. И всю эту неделю Аня жила у них.

Ее перекрасили. Учиться не надо было — зато с утра они уезжали на работу. Аня получала свою лапшу на ужин и бутерброд с утра, помогала по хозяйству при свечах.

А когда ее портреты стали висеть на каждом углу, ее благодетели поняли, что, несмотря на черные волосы, рано или поздно её увидят и узнают соседи. И отправили ее домой.

Вот такой вот хеппи-энд.

2019-03-07admin

• tweet